Поле боя: Me.262 — самый грозный истребитель Второй мировой войны. Немецкие реактивные самолёты в боях против сталинских соколов Реактивный истребитель ме 262

Проектирование первого в мире серийного истребителя с двумя турбореактивными двигателями Me-262 фирма «Messerschmitt» начала еще в 1938 году, когда появились первые обнадеживающие результаты испытаний турбореактивных двигателей. Основанием для проектирования было задание Министерства авиации Германии создать экспериментальный самолет для испытаний в полете турбореактивных двигателей Р 3302 с тягой 600 кг, которые фирма BMW обязалась поставить до конца 1939 года.

Хотя в задании Министерства авиации шла речь о создании экспериментального самолета, конструкторы фирмы «Messerschmitt» предусмотрели возможность дальнейшего развития его в реактивный истребитель. Спроектированный ими самолет представлял собой цельнометаллический свободнонесущий моноплан с двумя двигателями, расположенными под центропланной частью крыла с внешней стороны основных стоек шасси. Трехколесное шасси самолета первоначально было выполнено по обычной для того времени схеме с хвостовым колесом, но затем было изменено на шасси с носовым колесом, так как оно лучше соответствовало большим взлетно-посадочным скоростям этого самолета.

Самолет имел трапециевидное крыло с относительно большой стреловидностью по передней кромке (18°35’). Крыло было снабжено автоматическим предкрылком (вдоль всего размаха) и выдвижными закрылками. Фюзеляж самолета имел несколько необычную форму поперечного сечения в виде расширяющегося вниз треугольника со скругленными углами. Такая форма позволяла убирать в фюзеляж основные стойки шасси и была признана предпочтительной с точки зрения аэродинамики. В передней части фюзеляжа находились отсек вооружения и бензобак. Далее следовала кабина пилота, оборудованная катапультируемым сиденьем, и еще один бензобак.
Планер самолета был готов весной 1941 года, однако из-за задержек с разработкой турбореактивного двигателя Р 3302, получившего официальное обозначение BMW-003, летные испытания проводились с использованием обычного поршневого двигателя Jumo- 210, установленного в носовой части фюзеляжа. Первый полет с этим двигателем был совершен 18 апреля 1941 года.

Пригодные для установки на самолете двигатели BMW-003 поступили на завод фирмы «Messerschmitt» только в ноябре 1941 года, а первый полет с ними был совершен 25 марта 1942 г. В полете оба двигателя отказали, и катастрофа не произошла только потому, что летчику удалось включить поршневой двигатель, предусмотрительно не демонтированный с самолета.
Так как кроме низкой эксплуатационной надежности двигатели BMW-003 оказались и недостаточно мощными, мотогондолы Ме-262 были перепроектированы для установки в них турбореактивных двигателей Jumo-004, успешно выдержавших 10-часовые испытания и развивающих тягу 1000 кг. Первый полет Me-262 с этими двигателями состоялся 18 июля 1942 года.

Хотя на летных испытаниях Me-262 развивал скорость более 800 км/час, а его скороподъемность была вообще вне конкуренции, командование люфтваффе относилось к самолету прохладно: промышленность Германии выпускала огромное количество истребителей с поршневыми двигателями Bf-109 и FW-190, которые успешно боролись с авиацией союзников. Запуск же в серийное производство принципиально новой авиатехники представлялся делом слишком рискованным. Впрочем, чтобы закрепить достигнутые успехи, фирме «Messerschmitt» летом 1942 г. были заказаны 15 истребителей Me-262 а в конце года это количество было увеличено до 30 машин. Так неспешно продолжалась работа над истребителем Me-262 до 26 ноября 1943 года, когда самолет был показан Гитлеру. На вопрос последнего конструктору Вилли Мессершмиту, возможно ли переделать истребитель в скоростной бомбардировщик («Блицбомбер»), тот ответил, что такая возможность была предусмотрена с самого начала и что на внешней подвеске самолет может нести одну 1000-кг бомбу или две 500-кг бомбы. Гитлер воскликнул: “Это тот «Блицбомбер», в котором я нуждаюсь” и дал распоряжение организовать выпуск самолета в модификации бомбардировщика.

Заинтересованность Гитлера в таком самолете объясняется тем, что он понимал, что открытие второго фронта уже не за горами, и что для удержания высадившихся на побережье войск союзников в течение 6–8 часов, пока к участку высадки подойдут подвижные соединения германских войск необходим именно такой сверхскоростной бомбардировщик, способный прорваться сквозь завесу истребителей противника, нанести удар по войскам и кораблям и безнаказанно вернуться на базу для подготовки к следующему полету.

Как это ни удивительно, требование Гитлера было проигнорировано командованием люфтваффе. К моменту высадки союзников в Нормандии (6 июня 1944 г.) в боевых частях люфтваффе было не более 30 самолетов Me-262. Причем все они были выпущены в модификации истребителя. Более того - ни один пилот и ни один самолет не были готовы к выполнению боевых задач. Так был упущен выпавший этому образцу «чудо-оружия» единственный шанс оказать влияние на ход второй мировой войны.
Тем не менее работы над самолетом продолжались.

Были созданы следующие его модификации:
Me-262А-1A «Швальбе» (нем. Schwalbe, «Ласточка») - первая серийная модификация с четырьмя 30-мм пушками МК-108 (темп стрельбы 660 выстрелов в минуту, вес снаряда 450 г);
Me-262А-1B - модификация истребителя-перехватчика с ракетным вооружением (24 ракеты R4M класса «воздух-воздух»);
Me-262А-2 «Штурмфогель» (нем. Sturmvogel, «Буревестник»)- модификация истребителя-бомбардировщика с устройствами для наружной подвески двух 500-кг бомб. Пушечное вооружение сокращено до двух 30-мм пушек;
Me-262А-5A - модификация самолета-разведчика с двумя камерами для аэрофотосъемки, установленными вместо пушек в носовой части фюзеляжа;
Me-262В-1A - двухместный учебно-тренировочный самолет;
Me-262B-lA/Vl - двухместный ночной истребитель-перехватчик;
Ме-262В-2A - двухместный ночной истребитель-перехватчик с РЛС «Нептун» в носовой части фюзеляжа;
Me-262С-1 «Хфйматшутцер» I (нем. Heimatschutzer, «Защитник Родины») - истребитель-перехватчик с двумя турбореактивными двигателями Jumo-004C с тягой 1000 кг каждый и с жидкостно-реактивным двигателем Вальтера HWK 109-509А с тягой 1700 кг, установленным в хвостовой части фюзеляжа;
Ме-262С-1B «Хайматшютцер» II - истребитель-перехватчик с двумя турбореактивными двигателями BMW-003R тягой 800 кг и жидкостно- реактивным двигателем BMW 109–718 тягой 1500 кг;
Me-262Е - вариант Ме-262А- 1а с 50 мм пушкой ВК-5, установленной в носовой части фюзеляжа.

К началу 1945 года темп выпуска Ме-262 достиг 36 машин в неделю. К этому времени представители люфтваффе приняли от промышленности в общей сложности 564 самолета, однако в боевых частях находилась лишь 61 машина. Примерно в три раза больше машин числилось в учебных подразделениях, примерно 150 машин было сбито в боях, уничтожено на земле или потеряно в результате аварий и около 200 самолетов застряло где-то на железной дороге - в целях экономии бензина самолеты после приемки разбирали, грузили на железнодорожные платформы и отправляли в части люфтваффе по железной дороге, хотя в воздухе в это время уже хозяйничала авиация союзников и железнодорожные перевозки были ею почти заблокированы.
Всего за время войны было выпущено более 1400 Ме-262 всех модификаций. Истребители Ме-262 сбили примерно 150 самолетов союзников, потеряв при этом 100 машин, а результаты боевой деятельности истребителей-бомбардировщиков были настолько малы, что о них практически не упоминалось в военных сводках.

В качестве причин столь низкой боевой эффективности этого «чудо-оружия» называют недостаточную обученность летчиков, хаотическое снабжение, низкую эксплуатационную надежность самолета в целом и его двигателей в частности.
Конструкция Ме-262 послужила основой для разработки аналогичных самолетов в Японии и СССР. Японский аналог Ме-262 самолет-истребитель Накадзима J8N1 «Кикка» был впервые поднят в воздух 7 августа 1945 г., то есть на следующий день после атомной бомбардировки Хиросимы и за несколько дней до капитуляции Японии. К моменту капитуляции в разной стадии готовности находилось 19 таких самолетов.
Созданный в Советском Союзе по образцу Ме-262 истребитель Су-9 стал своего рода жертвой борьбы хорошего с лучшим: пока проходили его летные испытания ОКБ П. О. Сухого подготовило проект более совершенного Су-11, а к завершению испытаний последнего оказалось, что производственные мощности авиазаводов уже заняты выпуском МиГ-9 и Як-15.

Иначе сложилась судьба чехословацких «Мессершмиттов». Дело в том, что в годы войны чехословацкие заводы выпускали для люфтваффе практически полную номенклатуру комплектующих изделий к Me-262, включая турбореактивные двигатели BMW и Jumo. Поэтому вскоре после окончания войны производство самолетов было продолжено уже для нужд ВВС Чехословакии. Выпускались одноместный истребитель Авиа S-92 и учебно-тренировочный двухместный самолет Авиа CS-92. Первый полет истребителя S-92 состоялся уже 29 августа 1946 года. Эти самолеты состояли на вооружении чехословацких ВВС до замены их советскими Як-23 и МиГ-9 в середине 50-х годов.

Тактико-технические характеристики самолета Ме-262А-1
Год принятия на вооружение: 1945;
Экипаж: 1 человек;
Максимальная взлетная масса: 6925 кг;
Размеры: длина - 10,60 м; размах крыла - 12,51 м;
Силовая установка: 1 ТРД х 90 кг (количество двигателей х тяга);
Максимальная скорость полета на высоте 6000 м: 870 км/час;
Скороподъемность: 20 м/сек;
Практический потолок: 11500 м;
Радиус действия: 1050 км;
Вооружение: 4 х 30-мм пушки

Прозвища в игре

Швабра, Ласточка

Общие данные

Скоростные характеристики

Маневренность

VIII

2510000

Первый серийный реактивный истребитель в мире. Начало производства было задержано вмешательством высшего руководства Германии, требовавшего в первую очередь бомбардировочный вариант.

Модули

Премиумный самолет

Подарочный самолет

Совместимое оборудование

Совместимое снаряжение

Me 262 в игре

Исследование и прокачка

Исследуется на Bf. 109Z через пушки 30-мм MK-108 (1942) (М) за 96300 опыта.

Так как мы ТИ, то нам важнее всего, в первую очередь, прокачать вооружение. Поэтому следующий наш шаг - конструкция. В результате у нас повышается прочность и скорость, а также слегка ухудшается маневренность. Теперь исследуем вооружение и у нас сразу вырастают очень опасные, для врагов, зубы -- огневая мощь удваивается. Расплата -- уменьшение скорости и маневренности. Вот мы добрались и до двигателей. Все они поднимают скорость и по чуть-чуть режут маневренность. Единственное заметное отличие -- топ двигатель практически вдвое увеличивает скорость форсажа.

Боевая эффективность

Несмотря на то, что нас может забросить как и вверх, так и вниз списка - наше поведение в бою, в обоих случаях, практически идентично. Варьируется лишь разница в риске того или иного действия, в зависимости от нашего положения в списке команды.Основное различие: в топе мы впереди планеты всей по скорости и вооружению поэтому можем и по наглеть, а в низу списка - уже не стоит. Как у ТИ - нашей первоочередной целью, вне зависимости от уровня боя, являются вражеские штурмовики атакующие нашу наземку. Так же разнообразят наш рацион ЛИ и ТИ, косплеящие штурмов.При этом они являются даже более вкусной целью чем штурмы, так как значительно уступают им по прочности. У ТИ есть два основных и один дополнительный прием атаки цели. К основным относятся - атака на проходах и бум-зум, к дополнительному - атака в лоб. Рассмотрим каждый вариант повнимательнее. Бум-зум - атака с крутого пикирования цели, находящейся значительно ниже нас, с последующим возвращением на высоту. Особенно эффективен против противника идущего на боевом курсе и атакующего наземку. В зависимости от обстановки, наличия поблизости опасных для нас противников, можно использовать закрылки и сброс тяги двигателя, в момент пикирования, для продления времени нахождения противника в прицеле. Важно. Ни в коем случае не надо, в случае если противник пережил наш заход, пытаться добить врага на виражах. Намного эффективнее и безопаснее завершить бум-зум как положено, набором высоты на форсаже и повторить заход на цель. В большинстве случаев второго захода хватает даже самым толстокожим целям. Атака на проходах - применяется для атаки кружащихся в "собачьей свалки" противников. Суть приема - пролететь зону активного воздушного боя обстреливая врагов, попадающих в прицел, с последующим отрывом на безопасную дистанцию на форсаже. После чего разворачиваемся и повторяем проходы пока противники не закончатся. Важно. Так же ни в коем случае нельзя, при прохождении "собачьей свалки" увлекаться и уходить на виражи. Атака в лоб - название говорит само за себя. Применение - атака более слабо вооруженного противника, преимущество в вооружении желательно должно быть двукратным, но при этом более маневренного. Диапазон применения довольно узок - атака противника на схождении и атака менее скоростного противника севшего на хвост. Во втором случае ей предшествует отрыв на форсаже на 1\1.5 км с последующим разворотом лоб в лоб. Важно. Прием довольно рискованный, поэтому его стоит применять только если все прочие способы исчерпаны. При этом, в бою с реактивами, скорости схождения достаточно велики что бы не успеть отвернуть в сторону. Помните, ТИ грызущий наземку выглядит убого и смешно, а также является легкой целью для врагов.

Достоинства:

• хорошая оптимальная высота;
• хорошая скорость пикирования;
• хорошая оптимальная скорость.

Недостатки:

• низкая скороподъемность;
• высокая скорость сваливания;
• плохая маневренность.

Оборудование, боекомплект и снаряжение

Оборудование

• Гироскопический прицел l
• Усиленный каркас lll - -25% к вероятности получения критического повреждения для всех модулей, +10% к прочности самолёта.
• Дополнительные бронелисты lll - на 20% уменьшает вероятность ранения пилота и критического повреждения двигателей, турелей.

• Универсальная лента

• Стандартный набор снаряжения Пневматический перезапуск , Ручные огнетушители и Триммирование рулей .

Оборудование

• Гироскопический прицел l - добавит самолёту +15% к точности стрельбы.
• Улучшенная обшивка lll - +20% к устойчивости к повреждениям крыльев, фюзеляжа, хвоста, +5% к показателю прочности.
• Улучшенные закрылки lll - На 20% сильнее замедляет самолёт при выключенной тяге. Снижает скорость сваливания.

• Универсальная лента - лента позволяющая вести эффективную стрельбу и имеющая небольшую вероятность нанесения критических повреждений или поджога.

• Стандартный набор снаряжения Пневматический перезапуск , Ручные огнетушители и Триммирование рулей .

1-й вариант

2-й вариант

Экипаж

	1	2	3	4	5
Пилот

Прокачка умений пилота:

"Зоркий" увеличивает дальность обнаружения в секторе пилота увеличена на 20%.

"Меткий стрелок I" уменьшает разброс при стрельбе курсовым вооружением на 5%.

"Закалённый в боях" увеличивает живучесть пилота и позволяет лучше управлять повреждённым самолётом. Шанс ранения пилота −20%, негативные эффекты от повреждения крыльев и хвоста −25%.

"Пилотажник" повышает манёвренность по всем осям на 2%.

"Соколиный удар" в пикировании при атаке курсовым вооружением на 50% увеличивается вероятность поджога и нанесения критических повреждений. Умение действует, когда скорость самолёта близка к максимальной скорости пикирования, а угол тангажа превышает −45 градусов.

Оценка самолёта

Оценка Me 262

Галерея скриншотов

Историческая справка

В октябре 1938 года фирма «Мессершмитт» получила от рейхсминистерства авиации заказ на создание боевого самолета, оснащенного турбореактивным двигателем. В Германии разработкой таких двигателей занимались две ведущие моторостроительные компании - BMW и «Юнкерс». Для самолета, заказанного «Мессершмитту», предназначался двигатель Р3302 от BMW, который компания обязалась довести до готовности к концу 1939 года. Самолет получил обозначение «Проект 1065». Каков будет спектр боевых задач новой машины, заказчики не уточнили, так что конструкторы своей волей выбрали для него роль перехватчика.

Проработав возможные варианты компоновки будущего самолета, конструкторы остановились на двухмоторном низкоплане с двигателями, расположенными под крылом. По расчетам, два мотора BMW Р3302, каждый из которых мог развить тягу до 600 кг, должны были обеспечить машине скорость около 900 км/ч.

1 марта 1940 года состоялась инспекция деревянного макета самолета представителями рейхсминистерства, после чего с «Мессершмиттом» заключили контракт на постройку трех опытных экземпляров самолета, предназначенных для летных и статических испытаний. Машина получила индекс Ме-262.

Первые трудности начались одновременно с переходом работ от стадии макета к постройке прототипов. Двигатель BMW P3002 (к тому времени переименованный в BMW 003) был не готов: на стендовых испытаниях он показал тягу почти втрое меньшую, чем проектные 600 кг. Тогда в качестве возможной альтернативы было решено использовать мотор от фирмы «Юнкерс» - Jumo 004. Он соответствовал характеристикам двигателя от BMW, но при этом был проще конструктивно, что создавало ему дополнительную привлекательность с промышленной точки зрения. Мотор от «Юнкерса» тоже был не готов, и его создатели не могли дать точного ответа на вопрос относительно сроков появления летного образца.

В качестве временной меры, чтобы работы над постройкой опытных экземпляров Ме-262 не стояли на месте из-за отсутствия возможности поднять их в воздух, на самолет решили установить поршневой мотор. С ним Ме-262 смог развить скорость 415 км/ч и показал очень хорошую управляемость. Только при пикировании, когда самолет разогнался свыше 500 км/ч, обнаружились легкие проблемы с рулями высоты, которые вскоре были устранены. Началась кропотливая работа по исследованию летных качеств машины. Пилотами опытных Ме-262 стали Фриц Вендель и Карл Баур. Именно Вендель спас один из прототипов Ме-262 от крушения 25 марта 1942 года. В этот день Ме-262 совершал свой первый полет с моторами BMW 003. При наборе высоты загорелся сперва один, а потом и второй двигатель. На одном только поршневом моторе Jumo Вендель сумел развернуть машину и посадить ее. Оказалось, что произошла поломка в компрессоре. Для выяснения ее причин моторы пришлось вернуть на завод, и Ме-262 снова оказался оснащен только поршневым двигателем.

В марте 1942 года фирма «Юнкерс» наконец-то довела до рабочего состояния свой турбореактивный двигатель Jumo 004. Под этот мотор адаптировали один из трех экспериментальных Ме-262. С учетом того что Jumo 004 был больше и тяжелее, чем BMW 003, пришлось увеличивать размер двигательных гондол и вертикального оперения. 18 июля 1942 года на испытательном полигоне в городе Лепхайм, где имелась взлетная полоса длиной 1 100 метров, Фриц Вендель совершил пробный полет на Ме-262 с мотором от «Юнкерса». При разгоне обнаружилось, что низко расположенный хвост самолета как бы «затеняет» рули высоты, из-за чего машина не может подняться в воздух. Чтобы Ме-262 смог взлететь, Венделю пришлось совершить короткое торможение на большой скорости. Самолет из-за этого подпрыгнул, хвост приподнялся, и пилоту удалось взлететь. Самолет продемонстрировал неплохую управляемость, двигатели работали стабильно, но на виражах отмечался срыв воздушного потока. Для устранения этой проблемы пришлось увеличивать толщину профиля крыла и менять угол стреловидности на передней кромке.

К ноябрю 1942 года летало уже два Ме-262 с двигателями Jumo 004. Результаты испытаний были настолько впечатляющими, что министерство авиации заказало 45 машин. Однако массовый выпуск самолета сочли преждевременным, потому что на данном этапе он предъявлял слишком высокие требования к мастерству летчика, чтобы рассчитывать на успешное освоение машины рядовыми пилотами боевых частей. С одной стороны, министерство и лично маршал Эрхард Мильх были правы. Ме-262 все еще не мог показать того уровня надежности и стабильности, который был необходимым для массового серийного самолета. Во время испытаний то и дело происходили поломки, летчикам приходилось совершать аварийные посадки. А один из испытателей, Вилли Остертаг, погиб из-за того, что в полете отказал двигатель.

С другой стороны, многие офицеры считали, что Эрхард Мильх слишком уж осторожничает. Один из оппонентов маршала, ас-истребитель Адольф Галланд вообще предлагал резко ограничить производство поршневых одномоторных самолетов и переключиться на массовый выпуск Ме-262. Конечно, предложение Галланда было радикальным. Но нельзя не согласиться с тем, что и консерватизм маршала Мильха был чрезмерным. Приняв решение к маю 1944 года довести выпуск Ме-262 до 60 самолетов в месяц, Эрхард Мильх одновременно стал негласным инициатором задержек с обеспечением производства самолета материалами, оборудованием и специалистами. Сама же фирма «Мессершмитт» имела достаточно ограниченные возможности. Не в последнюю очередь это было связано с постоянными бомбардировочными атаками союзников на объекты авиационной промышленности Германии.

Чтобы попытаться изменить ситуацию в лучшую сторону, Вильгельм Мессершмитт обратился лично к Герингу. Глава люфтваффе, сочтя его доводы вескими, проконсультировался с фюрером, и 2 ноября 1943 года была создана специальная комиссия, задачей которой было наблюдение за работами над доводкой Ме-262. В тот же день Геринг, действуя по приказу Гитлера, задал Мессершмитту вопрос о том, может ли этот самолет нести бомбы? Когда тот ответил, что конструкцией предусмотрена установка держателя для двух бомб массой до 500 кг каждая, Геринг потребовал как можно скорее создать именно бомбардировочную модификацию Ме-262. Оказывается, вождь Германии решил, что наиболее разумным будет применение данной машины для нанесения бомбовых ударов по Великобритании. Решить эту задачу требовалось к весне 1944 года.

Альберт Шпеер, министр вооружений Германии, объявил программе Ме-262 высший приоритет. Но его приказ не был заклинанием, которое, как по волшебству, решило бы проблемы создателей с производственными мощностями и кадровым голодом (большое количество квалифицированных рабочих ушло на фронт).

Итак, теперь фирма «Мессершмитт» работала сразу по двум направлениям. Выполняя приказы фюрера о создании скоростного бомбардировщика, конструкторы одновременно трудились и над истребительной модификацией самолета. Причем истребительное направление существенно опережало бомбардировочное. В апреле 1944 года Гитлер узнал об этом и пришел в ярость. Убедить его не запрещать работы над истребителем Ме-262 удалось только при условии, что это не повлияет на скорость разработки и производства бомбардировщика.

В апреле 1944 года была создана 262-я испытательная команда, которой предстояло первой опробовать истребитель в бою. Изначально ядро команды составляли испытатели фирмы «Мессершмитт», которые занимались подготовкой других пилотов и разработкой тактических приемов ведения боя на новом самолете. Пробные боевые вылеты начались в июне, и вскоре на боевом счету «команды 262» было три сбитых английских самолета. В бою погиб командир подразделения, капитан Тирфельдер. На его место был назначен майор Вальтер Новотны, который был пятым по результативности среди летчиков Третьего рейха.

В начале осени 1944 года «команда 262» была переформирована в так называемую «команду Новотны». Новое подразделение состояло из двух эскадрилий общим числом в 30 Ме-262 и базировалось под Оснабрюком. Место дислокации было выбрано не случайно: над этим городом проходил один из главных маршрутов союзных бомбардировщиков.

«Команда Новотны» оказалась весьма невезучим подразделением. Первые два Ме-262 были потеряны менее чем через неделю после того, как группа заступила на боевое дежурство. Американский истребитель «Мустанг» атаковал их на взлете, когда немецкие самолеты были беззащитны. Прошел всего лишь месяц - и из тридцати машин команды в строю осталось всего три. Абсолютное большинство самолетов было потеряно не в бою, а в результате технических неполадок и ошибочных действий летчиков. При этом немцы записали на свой счет 22 уничтоженных бомбардировщика союзников.

8 ноября 1944 года Вальтер Новотны атаковал строй английских самолетов и уничтожил три машины. Затем у его Ме-262 отказал один из двигателей. Англичане атаковали потерявший скорость истребитель, и изрешеченная пулями машина рухнула с километровой высоты. В обломках нашли остатки Рыцарского креста погибшего немецкого аса. На этом история «команды Новотны» закончилась.

Между тем в командовании люфтваффе продолжался конфликт по поводу того, какие части необходимо вооружать самолетами Ме-262 в первую очередь - истребительные или бомбардировочные. Ситуация обострилась до такой степени, что Адольф Галланд был снят с должности генерала-инспектора истребительной авиации приказом Геринга. Более того, рейхсмаршал объявил Галланда заговорщиком, обязал покинуть Берлин и ежедневно отчитываться о своем местоположении. Гитлер, узнав о столь радикальном приказе, вызвал главу люфтваффе «на ковер» с отчетом. Результат беседы фюрера и рейхсмаршала оказался довольно неожиданным: опального Галланда назначили командиром особой истребительной части JV44. Это подразделение было создано специально для того, чтобы Галланд мог на деле подтвердить эффективность Ме-262 как истребителя. Учитывая то, что до сих пор этот самолет так и не проявил себя как следует в роли скоростного бомбардировщика, подобная мотивация главы люфтваффе выглядела достаточно странно. Но в конце войны германское командование вообще было склонно к принятию нелогичных решений.

Формирование JV44 началось в феврале 1945 года под Берлином. Галланд хотел, чтобы в его части служили только лучшие летчики, но кадровое управление военно-воздушных сил смогло выделить ему только новичков, которых спешно пришлось обучать премудростям войны на реактивном истребителе. Чтобы собрать опытных пилотов, Галланд лично ездил по госпиталям и эскадрильям. Он даже не стеснялся уводить летчиков без разрешения их непосредственного начальства. Каким бы тяжелым ни было положение рейха, энергичный командир JV44 применил старые связи и добился, чтобы к концу марта группа была оснащена всем необходимым и готова к бою.

До конца войны команда Галланда успела уничтожить около 50 самолетов союзников. 26 апреля Адольф Галланд был ранен и попал в госпиталь. А 29 апреля три самолета группы совершили последний боевой вылет. К этому времени у команды уже практически кончилось топливо, не было запчастей и не приходило никаких приказов.

Англичане, прекрасно понимавшие ценность боевого опыта пилотов JV44, по окончании войны вывезли всех пленных пилотов группы к себе в страну. На свободу эти люди вышли только в 1947 году.

Фотографии самолёта

Схемы и чертежи самолёта

Ссылки

Германия

Рассказы о технических достижениях Германии неизбежно вызывали вопрос: «Если ты такой умный, то почему такой бедный (войну проиграл)?» Соответственно, кратчайшим путем к оправданию были рассказы о глупом и недальновидном Адольфе Гитлере, который к моменту написания мемуаров участниками событий уже превратился в бесформенную груду головешек.

Освещение полудетективной истории с «Ме.262» требует объяснения некоторых общих принципов. Переход к реактивным двигателям действительно был революционным событием в военной авиации. Кризис поршневого двигателя наметился уже в 30-е гг. Рекордные самолеты тех лет наглядно продемонстрировали «потолок» развития поршневой авиации. Увеличение мощности двигателя не приводило к пропорциональному увеличению скорости. Рост мощности на 1000 л. с. вызвал прирост скорости всего на 50–60 км/час. Рекордный самолет «Bf109V13» 11 ноября 1937 г. достиг средней скорости 610,95 км/час. Полтора года спустя – 30 марта 1939 г. – творение фирмы «Эрнст Хейнкель АГ» «Не 100 V8» превысил это достижение более чем на 130 км/час, достигнув 746,606 км/час. Вилли Мессершмитт поднял эту перчатку, и в предпоследний месяц, когда было еще актуально регистрировать рекорды – в июле 1939 г., рекордный «Мe.209V1» летал со скоростью 755,14 км/час. Рекордных скоростей удавалось достичь только резким наращиванием мощности двигателя. Мотор «DB-601R-III», установленный на «Bf.109V13», развивал мощность 1700 л. с., а «DB-601R-V» на двух других самолетах – 2770 л. с. Расчеты показали, что для одноместного истребителя, развивающего скорость 1000 км/час, необходим мотор мощностью 12 200 л. с.! Только масса самого двигателя составила бы свыше шести тонн, а вес всей машины – 15 тонн. Проблема была в резко снижающемся на больших скоростях КПД винта. Альтернативой винту была реактивная тяга. Это было понятно еще в то время, когда в бой шли бипланы и самолеты с гофрированной обшивкой. Поэтому задолго до Второй мировой войны началась гонка за создание боевого реактивного самолета. Уже в конце 1938 г. Вилли Мессершмитт получил официальный контракт на истребитель с реактивным двигателем. Заметим, что в 1938 г. не существовало ни одного летающего реактивного самолета, а опытный реактивный двигатель «HeS 2A» Ханса фон Охайна развивал на стенде могучую тягу в 80 кг. Только год спустя в воздух поднялся первый в истории летающий реактивный самолет – одноместный «Не.178», оснащенный двигателем «HeS 3В» с тягой 510 килограммов. Первый исторический полет состоялся в пять утра в воскресенье, 27 августа 1939 г. Он был засекречен настолько, что итальянцы, подняв в воздух в августе 1940 г. реактивный самолет «Капрони-Кампини», громко заявили о своем приоритете в создании реактивной авиации на весь мир. Однако итальянский самолет был реактивным в современном понимании этого слова весьма условно. Компрессор, нагнетавший воздух в камеры сгорания, приводился в действие поршневым мотором, а не газовой турбиной. По тому же пути пытались идти в СССР. Самолет «И-250» ОКБ Микояна и Гуревича, а также «Су-5» ОКБ Сухого оснащались двигателем «ВК-107Р» с приводом на воздушный винт и компрессор реактивного двигателя. Но это был тупик. Комбинация двух двигателей делала силовую установку тяжелой и неэкономичной. Задачей конструкторов реактивных двигателей тех лет было создание самодостаточной системы, в которой компрессор приводится в действие газовой турбиной, стоящей на пути исходящих из камеры сгорания газов. Такой двигатель, подобно Мюнхгаузену, тащил себя из болота за волосы и требовал раскрутки компрессора от внешнего источника только в период запуска. Фактически решали две задачи – создание эффективной газовой турбины и реактивного двигателя в целом.

Основной проблемой конструкторов первых реактивных самолетов была небольшая тяга реактивных двигателей того периода. 500–600 килограммов – это довольно мало. Достаточно сказать, что двигатель «ВК-107А» мощностью 1700 л. с., стоявший на истребителе «Як-3», давал тягу в 3000 кг (три тонны!). Разница была только в том, что КПД винта поршневого самолета не позволял использовать эту тягу в полной мере на больших скоростях полета. Поэтому реактивные самолеты могли развивать большую скорость, превышая порог, у которого воздушный винт бессильно молотил воздух. В остальном первые реактивные двигатели уступали поршневым моторам, достигшим в 40-х вершин своего развития. Первый реактивный самолет, «Не.280», из-за этого был максимально ужат. Диаметр фюзеляжа у кабины пилота составлял всего 800 мм, минимально возможный размер для сколь-нибудь комфортного расположения летчика.

Весной 1942 г. состоялся первый учебный воздушный бой реактивного самолета. Противником «Не.280» выступил новейший «Фокке-Вульф-190А». Реактивный истребитель без труда выиграл бой у своего поршневого оппонента. Причины этого вполне очевидны: реактивный двигатель позволял быстро набирать высоту, разворачиваться и догонять противника, заходя ему в хвост.

Однако дальность полета «Не.280» – около 600 км – была недостаточной для эффективного использования в качестве самолета-перехватчика. Причем дело было не столько в дальности в километрах («Ла-5» или «Ме.109» имели схожую дальность), сколько во времени нахождения в воздухе в полете. Полетное время составляло менее получаса, едва ли не половина которого тратилась на взлет и посадку. Несмотря на попытки запустить «Не.280» в серию, более перспективной машиной был «Ме.262». Самолет Мессершмитта, точнее, его третий «ферзух» (прототип), «Ме.262V3», летом 1942 г. впервые поднялся в воздух с использованием только реактивной тяги. Собственно «Ме.262V3» постоянно попадал в аварии начиная с августа 1942 г., пока его не разбили окончательно весной 1943 г. Но к апрелю 1943 г. был готов очередной прототип – «Ме.262V4», и работы продолжились.

22 мая 1943 г. полет на прототипе нового реактивного истребителя выполнил инспектор истребительной авиации легендарный летчик-истребитель, герой «Битвы за Британию» генерал-майор Адольф Галланд. Он по личной просьбе Мильха посетил завод Мессершмитта, чтобы оценить самолет. После прибытия на аэродром его познакомили с машиной и приборами в кабине реактивного истребителя. С помощью механиков Галланд запустил двигатели. Первая попытка чуть было не кончилась катастрофой. Галланд чересчур быстро увеличил обороты турбины, образовалась переобогащенная смесь, и из одного из двигателей полыхнуло пламя. Огонь быстро погасили, но двигатель должен был подвергнуться осмотру. Для инспектора истребительной авиации подготовили вторую машину – «Me.262V4». Теперь он запускал моторы осторожнее и взлетел без особых проблем.

Полет на реактивном самолете произвел на Галланда неизгладимое впечатление. После приземления, в телефонном разговоре с Мильхом, генерал сказал: «Это похоже на полет к ангелам!» Свое мнение он отразил и в официальном рапорте, суть которого приводится ниже:

Главнокомандование люфтваффе

Инспектор истребительной авиации

Дорогой рейхсмаршал.

В прошедшую субботу совершил в Аугсбурге в присутствии нескольких представителей RLM испытательный полет на «Me.262». В отношении этой машины могу утверждать следующее:

Самолет является громадным шагом вперед, гарантирующим нам превосходство в воздушной войне, пока противник будет использовать машины с поршневыми моторами.

С точки зрения пилота летные характеристики самолета производят очень хорошее впечатление.

Двигатели работают хорошо, за исключением фазы взлета и посадки.

Самолет ставит перед нами новые требования, если говорить о тактике его применения.

Обращаюсь с просьбой рассмотреть нижеследующую проблему:

Истребитель «Fw 190 D» постоянно улучшается и в дальнейшем будет сравним с «Me.209» по большинству параметров. Оба самолета, однако, не будут в состоянии настичь неприятельские бомбардировщики на больших высотах.

Необходимая эффективность может быть обеспечена только тогда, когда в области вооружения и скорости наших самолетов будет достигнут значительный прогресс.

Окончательно предлагаю:

а) прекратить работы над «Me.209»;

б) сконцентрироваться на усовершенствовании «Fw 190» с моторами «BMW801», «Jumo 213» и «DB 603»;

в) освобожденные производственные мощности сконцентрировать на «Me.262».

По возвращении представлю отчет лично.

((подписано) Адольф Галланд )

Доклад этот, базируясь на котором А. Галланд в дальнейшем усиленно продвигал «Ме.262» в качестве реактивного истребителя, представляется весьма интересным документом. Это субъективные ощущения пилота-истребителя, причем от весьма поверхностного знакомства с новым самолетом. В тот же день проходили испытания нового четырехмоторного самолета («Ме.264»), и первоначально Галланд попросил одного из пилотов сопровождать его на «Ме.109». Однако и план учебной атаки тяжелого бомбардировщика, и учебный бой с истребителем были забыты. Впечатления были составлены в ходе простого ознакомительного полета. Если бы Галланду пришлось вести хотя бы учебный воздушный бой, он бы столкнулся с тем же явлением, что и в пробном пуске двигателя. Резкие движения рукояткой управления двигателем, столь привычные для летчиков-истребителей, вызывали пожар двигателя.

Механизм этого явления прост. Газовая турбина довольно инертна, и увеличение оборотов компрессора происходит сравнительно медленно. Соответственно при быстром движении сектора газа количество впрыскиваемого топлива растет гораздо быстрее, чем объем воздуха, подаваемого компрессором двигателя. Температура сгорания топлива повышается, и начинают прогорать лопатки турбины. После прогорания нескольких лопаток возникает неуравновешенность ротора и как следствие тряска двигателя. От тряски ломаются топливные трубопроводы, топливо заливает горячий двигатель. Возникает пожар. На ранних «Ме.262» двигатель не отделялся от крыла противопожарной перегородкой, и пожар двигателя мог привести к прогоранию силового набора крыла. Самолет бы просто развалился в воздухе.

Еще один момент, который заслуживает внимания в докладе Галланда, – это тезис о том, что поршневые истребители не смогут «настичь неприятельские бомбардировщики на больших высотах». Он имел некоторый смысл весной 1943 г., когда основным противником ПВО рейха были английские ночные бомбардировщики (с которыми в целом справлялись) и одиночные полеты на больших высотах «Летающих крепостей» американцев. Уже летом и осенью 1943 г. ситуация принципиально изменилась. Основной угрозой стали массовые дневные налеты американских тяжелых бомбардировщиков с сильным истребительным прикрытием. В таких боях было важно количественное соотношение сил, а не высотность. Адольф Галланд, однако, не озаботился наращиванием числа пилотов-истребителей, видимо, надеясь на новое чудо-оружие. Логика была вполне незатейливой: осенью 1943 г. появляется чудо-оружие, и вместо рутинной работы по подготовке крупных масс пилотов можно будет снова рисовать абшуссбалкены на хвосте. Такой же была логика Шпеера как руководителя военно-промышленного комплекса Германии. Создание чудо-оружия избавляло от необходимости резкого наращивания производства уже состоящих на вооружении образцов. Однако осенью 1943 г. реактивный истребитель в ПВО Германии не появился.

Что же происходило с «Ме.262» в тот месяц, когда, по утверждению Шпеера, Гитлер распорядился снять реактивный истребитель с производства? В сентябре 1943 г. самолет проходил вполне рутинную программу испытаний. 20 сентября 1943 г. прототипом «Ме.262V3» была достигнута на высоте 5000 м скорость 960 км/час. При этом обнаружилось, что при увеличении скорости усиливаются вибрация хвостовой части фюзеляжа и общая неустойчивость самолета. Причиной этого посчитали неравномерное обтекание воздуха за фонарем пилотской кабины. Чтобы подтвердить или опровергнуть такую версию событий, «Me.262V3» в декабре выполнил несколько полетов, оклеенный хлопчатобумажными ленточками. Вид ленточек в полете снимался на пленку, что позволило увидеть фактическую картину прохождения воздушных потоков по гребню фюзеляжа между кабиной и вертикальным оперением. Одним словом, в сентябре ничего, кроме странного поведения самолета на больших скоростях, не произошло. «Ме.262» был революционной машиной, и подобные странности встречались на каждом шагу. Например, воздушный поток вырывал остекление кабины пилота из переплета фонаря. Некоторые вещи носили просто мистический характер. В электрических указателях положения шасси постоянно перегорали магнитные катушки. Анализ схемы показывал, что катушки рассчитаны правильно, и на наземном стенде они работали совершенно нормально. Но на самолете они таинственным образом раз за разом выходили из строя. Причиной считали характер вибрации самолета на больших скоростях.

Однако, постепенно продираясь через множество трудностей, самолет становился полноценной боевой машиной. 17 октября 1943 г. поднялся в воздух «Me.262V6». Самолет нес заводской номер новой серии (W.Nr. 130001), который фактически обозначал первую предсерийную машину. Это происходило спустя месяц после мифического приказа Гитлера о прекращении производства «Ме.262», о котором пишет Шпеер. На самом деле в октябре 1943 г. «Ме.262» наконец приобрел привычный нам вид. Самолет получил трехстоечное шасси с передним колесом. В отсеке вооружения были смонтированы пушечные лафеты, но сами пушки еще отсутствовали. На самолете были установлены двигатели «Jumo 004B-0», которые размещались в новых гондолах с улучшенной аэродинамикой.

Фюреру самолет был показан 26 ноября 1943 г. в Инстербурге (Восточная Пруссия). Гитлер, разумеется, в конце концов задал вопрос о возможности подвески бомб. Мессершмитт, зная, что фюрера удовлетворит только один ответ, уверенно ответил: «Да!» Тогда Гитлер заявил: «Никто из вас даже не подумал, что это именно тот скоростной бомбардировщик, который мы ждем десять лет!»

При разговоре присутствовали, кроме прочих, Адольф Галланд и пилоты-испытатели Линднер и Баур. Высказывание фюрера захватило всех врасплох. Галланд вспоминал, что он был поражен перспективой изменения предназначения «Me.262» с истребителя на бомбардировщик. Подобное же впечатление произвело на него позднейшее высказывание Гитлера, что этим самолетом остановят вторжение союзников.

Карл Баур рассказал о своих впечатлениях жене Изольде, которая, кстати, была сотрудником отдела, разрабатывавшего бомбардировщик «Me.264».

Изольда вспоминала: «Муж по возвращении домой сказал мне: «Ты не поверишь, но он хочет сделать из «Me.262» бомбардировщик!» В этот момент мы поняли для себя, что Гитлер, должно быть, сумасшедший. В фирме Мессершмитта все отдавали себе отчет в том, что для таких заданий нужен совершенно новый самолет, поскольку «Me.262» с самого начала проектировался как истребитель. Но Гитлер не хотел никого слушать».

Заметим, что самодовольно крутят пальцем у виска люди, которые имеют весьма отдаленное отношение к оперативному использованию ВВС. А. Галланд был выдвинувшимся после нарисованных на киле нескольких десятках абшуссбалкенов летчиком-истребителем. Баур был летчиком-испытателем. Его жена – инженером. Все эти могучие мыслители от авиации вкупе с самим Вилли Мессершмиттом были весьма узкими специалистами. Перед нами не слова седовласых командиров воздушных флотов, которых часто слушал Гитлер. Их слова о том, что самолет разрабатывался в качестве истребителя и потому не может быть использован как бомбардировщик, тем более неубедительны. Есть целый ряд примеров, когда истребители по рождению впоследствии применялись в роли ударных самолетов, и наоборот. Например, «Фокке-Вульф-190» изначально был истребителем, но уже на втором году его боевого применения появились его модификации «Фридрих» и «Густав», штурмовик и бомбардировщик соответственно. Истребители Мессершмитта «Bf.109» имели возможность нести бомбы и часто использовались в роли бомбардировщиков, в истребительных эскадрах создавались специальные эскадрильи, предназначенные только для бомбовых ударов. Советский бомбардировщик «Пе-2» вырос из высотного истребителя «100» КБ Петлякова. Большинство американских истребителей вполне успешно выполняли функции ударных самолетов.

После отъезда Гитлера могучие умы долго размышляли, как поступить, и в конце концов приказ фюрера в дипломатичной форме проигнорировали. «Швальбе» остался истребителем. Единственным «бомбовым» испытанием был полет инспектора бомбардировочной авиации полковника Дитриха Пельца на «Me.262V6», состоявшийся в конце 1943 г. По некоторым данным, самолет временно получил, главным образом для удовлетворения желания Гитлера, бомбодержатели для подвески 250-кг бомб под фюзеляжем. Сам Гитлер упорно гнул свою линию, несмотря на упорство конструкторов и бывшего аса. 5 декабря его адъютант от люфтваффе передал Герингу телеграмму, гласившую: «Фюрер в очередной раз обращает наше внимание на необычайную важность производства самолетов с реактивным двигателем, которые могут использоваться как истребители-бомбардировщики. Существует необходимость, чтобы люфтваффе получили готовые к бою новые самолеты весной 1944 г. Все проблемы, возникающие из-за нехватки рабочей силы или недостаточного снабжения сырьем, будут решаться с помощью стратегических запасов, пока ситуация не нормализуется. Фюрер отдает себе отчет, что опоздание в программе постройки наших реактивных истребителей было бы равнозначно преступному легкомыслию. Фюрер распорядился, чтобы каждые два месяца ему представляли отчет о ходе работ на «Me.262» и «Аr.234» (выделено мной – А. И. ). «Арадо-234» был еще одним реактивным самолетом Третьего рейха. Это был чистый бомбардировщик.

Сказать, что слова Гитлера о весне 1944 г. были провидческими, – значит не сказать ничего. Именно к высадке союзников в Нормандии нужны были «неуязвимые» скоростные бомбардировщики для выполнения чрезвычайно важных миссий. Дело в том, что союзники спланировали операцию «Оверлорд» на тезисе о том, что нельзя высаживаться в портах. Порты на побережье Франции были хорошо защищены береговой артиллерией, заграждениями, около них базировались наиболее боеспособные соединения вермахта. Но высадившиеся войска требовали безостановочного снабжения топливом, боеприпасами и подкреплениями. Организовать все это было возможно только при наличии в зоне высадки полноценного порта с пирсом и волноломом. Осуществлять выгрузку с помощью шлюпок с транспортов было бы просто смешно. Подойти к берегу достаточно близко транспорты не могли, так как их осадка была намного больше глубины у пляжей Нормандии. Соответственно союзниками было принято решение создавать порт с нуля на голом побережье. Волнолом решили соорудить путем затопления кораблей, в том числе устаревших линкоров. Но главной изюминкой инженерного обеспечения высадки в Нормандии были наплавные пирсы, названные «Малбери-1» и «Малбери-2». Они должны были обеспечить разгрузку транспортов аналогично обычному порту. Защита этих хлипких сооружений должна была быть гарантирована господством союзнической авиации в воздухе. Единственным самолетом, способным прорвать оборону воздушного пространства над зоной высадки, был бы реактивный бомбардировщик. И что самое главное, удар в самое сердце «Оверлорда» не требовал массированного использования авиации. Достаточно было нескольких самолетов, едва перешедших границу между экспериментальными машинами и серией. Отсутствие на «Ме.262» бомбардира со специальным прицелом не было существенным препятствием для этой акции. К тому моменту уже был накоплен достаточный опыт боевого применения одноместных штурмовиков и бомбардировщиков на базе «Фокке-Вульфа-190». Пирсы «Малбери» были достаточно массивными, чтобы поразить их крупной бомбой с пологого пикирования. Такая задача была вполне по силам «Ме.262» с опытным пилотом-бомбардировщиком за штурвалом. Вполне перспективными могли также оказаться удары по транспортам в зоне высадки методом топмачтового бомбометания. Эта технология бомбовых ударов также не требовала специального бомбового прицела. Применимость топмачтовых ударов с помощью реактивных самолетов вполне красноречиво продемонстрировали аргентинские летчики в конфликте за Фолклендские (Мальвинские) острова в мае-июне 1982 г.

Еще более эффективным использование «Ме.262» в качестве бомбардировщика могло быть в случае подготовки самолета к миссии ударного самолета заранее. А. Гитлер озвучил свое пожелание получить не истребитель, а истребитель-бомбардировщик еще до того, как «Ме.262» поднялся в воздух на реактивной тяге. Это могло позволить смонтировать на нем телевизионную систему прицеливания, оснастить реактивный бомбардировщик управляемым оружием.

Первые атаки немецких реактивных истребителей осуществлялись против беззащитных разведчиков. В большинстве случаев это были безоружные поршневые самолеты, летевшие в гордом одиночестве над Германией. Их спасением была большая высота полета и сравнительно высокая скорость. В поединке с реактивным самолетом и то и другое преимущество над перехватчиками Третьего рейха улетучивалось. Поэтому истребители из Erprobungskommando 262 (Испытательная команда 262) могли действовать совершенно безнаказанно. Первый подобный расстрел безоружного разведчика состоялся 26 июля 1944 г., когда лейтенант Альфред Шрейбер на своем «Me.262» первым в Ekdo 262 сбил вражескую машину. Это был вообще первый в истории авиации самолет, сбитый истребителем с реактивным двигателем. Жертвой Шрейбера стал разведывательный «Москито» из 544-й эскадрильи Королевских ВВС (RAF) – экипаж флайт-лейтенант (капитан) Волл и пилот-офицер (лейтенант) Лоббан. Через шесть дней – 2 августа – расстрел безоружного повторился, и Шрейбер одержал вторую победу, на этот раз уничтожив «Спитфайр» PR IX. Следующий разведчик «Москито» (540-я эскадрилья, экипаж флайт-лейтенант Мэтьюмен и флайт-сержант Стопфорд) стал жертвой «Ме.262» менее чем неделю спустя, 8 августа. Отличился лейтенант Иоахим Вебер, настигший своего противника над Ольштадтом.

Тем временем развернулось серийное производство «Ме.262» (см. табл. 5).

Таблица 5

*Данные приведены по Vajda&Dancey. German aircraft industry.

Хорошо видно, что первоначально действительно большая часть выпуска «Ме.262» шла в бомбардировочном варианте. Это, впрочем, не отменяет того факта, что в Испытательной команде 262 были сконцентрированы истребители. Из 84 «Ме.262», имевшихся в наличии на 10 августа 1944 г., 33 самолета принадлежали I группе 51-й бомбардировочной эскадры, 15 – «Испытательной команде 262», 14 – испытательному центру в Рехлине, 11 – испытания на фирме Мессершмитта, 1 – на фирме «Юнкерс» для испытания двигателей и, наконец, 10 – на переделке в двухместные на «Блом и Фосс».

Вместе с тем нельзя не отметить, что производство «Ме.262» тормозилось, прежде всего, недостатком двигателей. Из-за этого в апреле 1944 г. люфтваффе получили 16 машин, а в мае – только 7. По мнению английского историка авиации Альфреда Прайса: «Недостаток двигателей, более чем какой-либо другой фактор, сдерживал готовность «Ме.262» до середины 1944 г.» . Ресурс двигателя «ЮМО-004» весной 1944 г. составлял всего 10 часов. Для сравнения, до предела форсированные поршневые двигатели того же периода имели ресурс порядка 25 часов, и это считалось довольно низким показателем. Что хуже всего, двигатель «Юнкерс Моторен» часто вспыхивал без видимых причин.

В середине мая 1944 г. Гитлер принял решение, что все выпущенные к тому времени «Me.262» (за исключением выделенных в испытательную команду 262) должны направляться в бомбардировочные части. Согласно его мнению, реактивные самолеты, используемые как скоростные фронтовые бомбардировщики, должны были оказать необходимую поддержку вермахту. Ведение боевых действий в условиях господства союзников в воздухе фактически лишало немецкое командование возможности воздействовать на ход сражений самым маневренным средством войны – авиацией. Любые попытки атаковать наступающие дивизии союзников бомбардировщиками или штурмовиками могли превратиться в избиение немецкой авиации вездесущими «Мустангами». Реактивные бомбардировщики могли действовать в столь сложных условиях с куда меньшим риском. В связи с этим 29 мая Геринг собрал в рейхсканцелярии в Берлине совещание, в котором приняли участие генералы Галланд, Боденшатц, Кортен и полковник Петерсен. Несмотря на их ставшие уже общим местом возражения, рейхсмаршал приказал укомплектовать «Ме.262» бомбардировочные эскадры, а испытания «Me.262» как истребителя отложить на более поздний срок или проводить в ограниченном масштабе. Благоприятствовало такому решению наличие подготовленных кадров пилотов-бомбардировщиков. Их переучивание на истребители, как правило, ни к чему хорошему не приводило.

Через пять дней после совещания в Берлине – 3 июня 1944 г. – полковник Вольф-Дитрих Мейстер, в то время командир III группы 51-й бомбардировочной эскадры, получил приказ сдать использовавшиеся до сих пор двухмоторные бомбардировщики «Ю-88» и отправиться вместе с летчиками и наземным персоналом на базу Лехфельд с целью переобучения на реактивные «Me.262». Известная как эскадра «Эдельвейс», 51-я бомбардировочная эскадра обладала обширным боевым опытом, полученным в ходе операций против Великобритании в 1940 г., ударов по отчаянным контратакам советских танков под Бродами и Дубно, налетов на Москву. Фактически пилоты эскадры были «универсалами», способными наносить удары как по целям на поле боя, так и по объектам в глубоком тылу противника. По плану III группа должна была достигнуть оперативной готовности в августе, а остальные группы эскадры решено было перевооружать по мере поступления самолетов из сборочных цехов заводов Мессершмитта. Таким образом, IV группа начала цикл переподготовки в августе на аэродроме «Мюнхен-Рием», а I и II группы – в начале октября на аэродроме «Рейн-Хопстен». Изменилось и название эскадры. Отныне вместо 51-я бомбардировочная эскадра во всех документах она именовалась 51-я бомбардировочная (истребительная) эскадра. Когда 6 июня 1944 г. союзники высадились в Нормандии, один из руководителей министерства вооружения, Отто Заур на совещании у Гитлера сказал даже, что «Me.262», используемые как бомбардировщики, просто сбросят войска вторжения в море». Однако принятые меры по превращению «Ме.262» из игрушки асов в действительно эффективную боевую машину запоздали. Должно было пройти еще несколько недель, пока 51-я эскадра достигла полной готовности. Боевое крещение названные «Альбатросами» истребители-бомбардировщики «Ме.262» прошли только 27 июля, когда десять первых машин, составлявших 3-ю эскадрилью под командованием гауптмана Вольфганга Шенка, провели налет на все еще пребывавшие на пляжах Нормандии союзные войска. Атака не произвела заметного воздействия, не вызвав серьезных потерь в рядах противника. Немецкие самолеты (в основном нулевой серии) еще не имели установленных бомбардировочных прицелов, и пилоты должны были сбрасывать бомбы, пользуясь прицелами бортового стрелкового вооружения и собственным опытом. До момента завершения перевооружения III группы на реактивные бомбардировщики 3-я эскадрилья действовала независимо и вошла в историю под названием «Команда Шенка» (Kommando Schenk).

12 августа, ввиду начавшегося наступления войск союзников, 51-я эскадра перебазировалась на аэродром Этамп вблизи Шартра, а через четыре дня – на аэродром Крейль под Парижем. Там она находилась до 27 августа, когда снова сменила базу, на этот раз на Ювенкур, откуда уже на следующий день из-за угрозы со стороны британских истребителей направлена в Шиевр в Бельгии. 28 августа «Me.262» атаковали наземные цели в Мелюне, вблизи Парижа, куда уже успели добраться американцы. В этот день группа понесла первые потери. Около 19.15 возвращавшийся на аэродром обер-фельдфебель Иеронимус Лауэр был атакован «Тандерболтами». Головной «Р-47» открыл огонь по снижающемуся «Me.262». Тот зацепил крылом за землю и разбился. Череда перебазирования продолжилась 30 августа, когда 51-я эскадра переместилась на аэродромы «Фолкель» и «Эйндховен» в Голландии, откуда она должна была использоваться для оста-новки вражеских войск на рубеже канала Альберта у Антверпена и Лурена. Командование союзников было весьма озабочено деятельностью новых немецких реактивных бомбардировщиков. В связи с этим 3 сентября несколько десятков ночных «Ланкастеров» и «Галифаксов» провело налет на аэродром Фолкель. Неизвестно, сколько «Me.262» было там уничтожено или повреждено, но в любом случае с территории Голландии больше не выполнялось никаких операций. Оставшиеся же машины были отведены на аэродромы «Рейн-Хоэрстел» и «Рейн-Хопстен».

Осенью 1944 г. проявились качества «Ме.262» как высокоэффективного оружия для уничтожения особо важных объектов. Начиная с 26 сентября пилоты «Ме.262» 51-й истребительно-бомбардировочной эскадры бомбили захваченный англичанами неповрежденным мост в Нимвегене. В первый день потерян только один самолет, подбитый зенитной артиллерией. Попытки перехвата реактивных бомбардировщиков истребителями, как правило, заканчивались провалом. 30 сентября, около 09.30, патруль из шести «Спитфайров» встретил в тех же окрестностях два «Me.262» с подвешенными бомбами, направлявшихся к мосту. Канадцы немедленно кинулись на немецкие бомбардировщики, которые сразу сбросили свой груз и вышли из-под атаки на полной скорости. Только 13 октября англичанам удалось одержать первую победу над «Ме.262». Пилот-офицер Роберт Коул, летавший на «Темпесте», записал на свой счет реактивный «Мессершмитт».

Истребители и зенитные орудия не могли оказать практически никакого противодействия реактивным бомбардировщикам. «Me.262» действовали поодиночке, выходя днем к цели на высоте 8000 м, и сбрасывали бомбы с пологого пикирования с высоты 6000 м. При такой большой скорости полета и изменении высоты зенитные орудия были бесполезны. Реактивные «Мессершмитты» могли действовать практически безнаказанно, что вызывало ярость противоборствующей стороны. Никакое воздушное прикрытие моста не могло решить эту проблему. Для патрулирования вокруг моста были привлечены новейшие «Спитфайры» «Мк. ХIV» и «Темпесты», но и они не достигли сколь-нибудь заметных успехов.

За ударами по мосту последовало несколько дерзких атак на аэродромы английской авиации. 1 октября 1944 г. группа «Me.262» нанесла удар по аэродрому «Граве» под Нимвегеном. В результате молниеносного удара немцы уничтожили на летном поле пять «Спитфайров», а еще три тяжело повредили. Большие потери были среди пилотов и наземного персонала. Тяжело ранен был командир 80-й эскадрильи Р. Акворт. Все немецкие самолеты благополучно вернулись на базу. На следующий день «Me.262» снова атаковали англичан в «Граве», куда тем временем прибыли 80-я и 274-я эскадрильи «Темпестов» и 130-я и 402-я эскадрильи новейших «Спитфайров» «Мк. XIV». Бомбы реактивных бомбардировщиков устроили настоящее побоище среди наземного персонала и уничтожили по меньшей мере семь «Спитфайров». И снова захваченные врасплох зенитчики не отличились ни реакцией, ни меткостью. Уже в самом начале несколько огневых позиций было подавлено градом смертоносных осколков. Возвращавшихся на базу «Me.262» пытались перехватить пилоты «Темпестов», но уходившие с максимальной скоростью реактивные машины оказались недостижимой целью.

«Звездным часом» реактивных бомбардировщиков стала операция «Боденплятте» («Опорная плита») в новогоднюю ночь 1945 г. «Ме.262» из 51-й бомбардировочной эскадры совместно с «Ме.109» и «ФВ-190» из 3-й истребительной эскадры нанесли удар по английскому аэродрому в Эндховене, где было уничтожено 50 «Спитфайров» и «Тайфунов». Это был наиболее результативный удар по аэродрому во всей операции «Боденплятте». Фактически реактивные бомбардировщики боролись за господство в воздухе, не сбивая одиночные самолеты союзников, но уничтожая их на аэродромах, – еще один аргумент в пользу постройки «Ме.262» в варианте ударного самолета.

Одной из самых известных акций реактивных бомбардировщиков стали удары по мосту в Ремагене. Это был единственный мост через Рейн, доставшийся союзникам неповрежденным. 7 марта 1945 г. американская 9-я танковая дивизия подошла к мосту Людендорфа в Ремагене и захватила его, сумев предотвратить подрыв. Мост был сразу же защищен с воды и воздуха. Омар Бредли писал: «На плацдарм было переправлено такое количество зенитной артиллерии, плотность огня которой только в два раза уступала плотности зенитного огня, созданной нами на плацдарме в Нормандии. Вверх по течению через Рейн были протянуты заграждения, предохраняющие мост от подводных мин и мин, управляемых по радио. С обеих сторон моста были выставлены патрули, следившие, чтобы диверсанты противника не просочились на мост в составе наших колонн. Аэростаты заграждения были подняты в воздух с высот по обоим берегам Рейна, в воду были сброшены глубинные бомбы, чтобы не позволить водолазам-подрывникам противника незаметно подойти к мосту» . Однако для защиты от реактивных бомбардировщиков все эти меры были бесполезными. Для уничтожения моста была сформирована специальная группировка, состоявшая из восьми бомбардировщиков «Арадо-234» (из 76-й бомбардировочной эскадры) и примерно тридцати «Ме.262» из I группы 51-й бомбардировочной эскадры. Препятствием для реактивных «Ме.262» было лишь отсутствие управляемого оружия – пикирование, подобно «Ю-87», на них было нереализуемо. В целом действия немецкой реактивной авиации напоминали действия поршневых бомбардировщиков без истребительного и зенитного противодействия. Первый налет не привел к успеху, равно как и следующие двенадцать. Только полковнику Роберту Ковальски на «Арадо-234» удалось повредить один мостовой пролет, но инженерные подразделения американцев быстро его исправили. Но в конце концов сильно поврежденный мост рухнул сам по себе, от близкого разрыва тяжелого снаряда. Однако к тому моменту американцы переправили на плацдарм пять дивизий, и разрушение моста запоздало.

За период боев за Ремагенский мост 51-я эскадра потеряла всего одного пилота и две машины. Вряд ли «Ю-88» или «Хе.111» в 1940 г. во Франции или в 1942 г. где-нибудь под Ростовом могли выступить лучше. С другой стороны, попытки атаковать ту же цель обычными бомбардировщиками привели бы к их избиению, подобно тому как десятками сбивались советские «СБ», «ДБ-3» в 1941 г. при попытках разрушить захваченные мосты у Двинска и на Березине. Если бы Мессершмитт озадачился использованием «Ме.262» в качестве бомбардировщика еще весной 1943 г., то сочетание реактивного самолета и управляемого оружия могло дать в руки люфтваффе инструмент, подобный недоброй памяти «Ю-87» «штуке», способному уничтожать мосты, точечные цели на поле боя и в ближнем тылу противника.

Применение «Ме.262» в качестве перехватчика было не столь успешным, как это принято представлять. Появление в ПВО рейха реактивного истребителя-перехватчика словно повернуло время вспять. Врагами немецких летчиков-истребителей вновь стали стрелки тяжелых бомбардировщиков. Это уже было в 1943 г., когда американцы впервые применили тактику массированных дневных налетов тяжелых бомбардировщиков в плотном строю. «Коробка» из летящих пространственным клином «Крепостей» и «Либерейторов» создавала очень плотную зону огня в задней полусфере, делая атаки истребителей почти невозможными. Лекарство от этого немцы нашли в атаке строя «Крепостей» в лоб, когда у стрелков бомбардировщиков было мало времени на прицеливание и огонь. На реактивном самолете подобная атака была просто невозможной. Не только стрелки «Б-17» и «Б-24», но и пилот истребителя просто не успевали открыть огонь. Вынужденные атаковать с задней полусферы, «Ме.262» снова сталкивались с 12,7-мм пулями, поражавшими цель просто за счет массирования огня. Кроме того, атака с задней полусферы требовала большего расхода боекомплекта. В носовой части располагалась кабина пилотов, единственное попадание в фюзеляж «Б-17» 30-мм снаряда пушки «МК-108» с передней полусферы гарантировало дальнейший полет бомбардировщика по спирали, ведущей к земле. С задней полусферы нужно было добиться фатальных повреждений планера самолета (не меньше трех попаданий 30-мм снарядов) или вывести из строя не менее чем два двигателя. На высокой скорости полета «Ме.262» наличие четырех пушек «МК-108» не обещало гарантированного результата самоубийственной атаки сквозь трассы пуль стрелков. Дело в том, что пушки «МК-108» были довольно своеобразным оружием. Конструктивно они представляли собой авиационный «ППШ»: штампованная затворная коробка, автоматика действовала на принципе отдачи свободного затвора. Но за простоту конструкции приходилось платить тактическими характеристиками оружия. Свободный затвор ограничивал начальную скорость 330-граммового снаряда «МК-108» до 540 м/с. Низким также был темп стрельбы пушки – 600 выстрелов в минуту. Для сравнения, 20-мм снаряд немецкой авиационной пушки «MG-151/20» покидал ствол со скоростью 805 м/с, а скорострельность орудия составляла до 900 выстрелов в минуту. Низкая начальная скорость снаряда «МК-108» приводила к большому рассеиванию очереди, и эффективной дальностью стрельбы была дистанция 150–200 метров, то есть практически в упор. Как временное решение на «Ме.262» ставились 24 ракеты «R-4M» под крыльями. Одного попадания «R-4M», боевая часть которой несла полкило гексогена, было достаточно для уничтожения тяжелого бомбардировщика с любой полусферы. Фактически ракеты становились основным оружием перехватчика.

К чему все это приводило? 11 сентября 1944 г. пилоты из испытательной команды 262 в первый раз атаковали тяжелые бомбардировщики. Они перехватили возвращающееся после рейда соединение «В-17» из 100-й бомбардировочной группы, эскортируемое «Мустангами» из 339-й истребительной группы. Фактически реактивные истребители атаковали уже побитую над целью группу. Бомбардировщики уже понесли тяжелые потери в результате атак «Ме.109» и «ФВ-190». Несмотря на это, «Ме.262» не сбили ни одной «Летающей крепости», только одному пилоту реактивных истребителей – Гельмуту Баудаху – удалось сбить «Мустанг» сил эскорта. На следующий день американцы проводили массированные налеты на различные цели в Южной Германии. Свыше 900 бомбардировщиков нанесли удары по нефтеперерабатывающим и авиационным заводам. В ходе противоборства силы ПВО Германии уничтожили 31 «В-17» и «В-24». Большую часть этих самолетов сбили поршневые истребители «Ме.109» и «ФВ-190». Только три машины стали жертвами «Ме.262» – капитан Георг-Петер Эдер из испытательной команды 262 сбил две «Летающие крепости» достоверно и одну – вероятно.

Вскоре вместо испытательной команды реактивными истребителями была вооружена целая истребительная эскадра – JG7 «Новотны». Достаточно интересно проследить боевую деятельность эскадры в 1945 г., когда она достигла хорошей комплектности самолетами и летчиками. Вторая половина марта 1945 г. была временем самых успешных действий эскадры. Практически ежедневно дело доходило до воздушных поединков с участием десятков, а иногда и сотен самолетов с обеих сторон. 17 марта на перехват «В-17», атаковавших Руланд, Болен и Коттбус, взлетело несколько «Ме.262» из III группы. Унтер-офицер Костер сбил две «крепости», а обер-лейтенант Вегманн и обер-фельдфебель Гобель – по одной. Одна из самых грандиозных воздушных битв разыгралась 18 марта над Берлином, когда три соединения бомбардировщиков 8-й воздушной армии (1221 бомбардировщик в сопровождении 632 истребителей) были атакованы большой группой истребителей из различных частей «Защиты рейха». Среди них находились не менее 37 истребителей «Ме.262» (в основном из III группы 7-й истребительной эскадры), из которых собственно в бой вступили 28 машин. В этот день впервые в широком масштабе были использованы ракеты «R-4M». Летчиками немецких реактивных истребителей было заявлено об уничтожении 12 бомбардировщиков и 1 истребителя. Командир эскадры «Новотны» майор Вейсенбергер сбил три «Летающие крепости». По два сбитых «Б-17» записали на свой счет обер-лейтенант Вегманн, лейтенант Шнорер, фенрик Эриг и обер-фенрик Ульрих. Обер-лейтенант Шалль сбил «Мустанг», а обер-лейтенант Зеелер, лейтенанты Редмахер и Штурм – по одной «Летающей крепости». Реальные потери американцев составили 8 тяжелых бомбардировщиков. В ходе этого боя был сбит и покинул свой самолет с парашютом обер-лейтенант Вегманн. Кроме его машины, эскадра потеряла еще пять других, а также двух пилотов – обер-лейтенантов Карла-Гейнца Зеелера, ставшего жертвой стрелка одного из бомбардировщиков, и Ганса Вальдманна, который столкнулся со своим ведомым. На следующий день, 19 марта, 45 «Ме.262» из III группы 7-й истребительной эскадры в районе Хемница перехватили соединение «В-17». В контакт с противником выступили 28 реактивных истребителей. Снова были применены ракеты, и жертвами немцев стали шесть американских тяжелых бомбардировщиков. За этот результат пришлось заплатить потерей двух машин с пилотами. На базу не вернулись обер-фельдфебель Гейнц Матушка и лейтенант Гарри Мейер, которые были сбиты «Мустангами». Налеты следовали один за другим, 20 марта состоялся налет на Гамбург. Навстречу бомбардировщикам отправились 29 реактивных истребителей III группы 7-й эскадры. Из них 25 «Ме.262» вступили в контакт с противником. На этот раз пилотам реактивов удалось уничтожить девять «Летающих крепостей», в основном ракетами «R-4M». Соотношение 10:2 между сбитыми тяжелыми бомбардировщиками и своими потерями. Погибли обер-ефрейтор Гелькер и обер-фельдфебель Ген, сбитые «Мустангами» прикрытия. В течение 21–31 марта эскадра «Новотны» беспрерывно сражалась с союзными бомбардировщиками. За десять дней было сбито 92 самолета при потере 26 истребителей и 14 пилотов. Динамика сбитых и качественный состав жертв реактивных истребителей выглядят следующим образом:

21 марта – сбито 16 американских самолетов (тринадцать «В-17» «Летающая крепость», один «В-24» «Либерейтор», один «Р-47» «Тандерболт» и один «Р-51» «Мустанг»). Один из немецких пилотов претендовал на три самолета из этого списка, еще один – на два, остальные заявили об одном сбитом. Реальные потери американцев, по послевоенным данным, – пять тяжелых бомбардировщиков.

22 марта – сбито 15 американских самолетов (тринадцать «В-17» и два «Р-51»). Все победы были одиночными, то есть каждый пилот претендовал на один сбитый за день самолет союзников.

23 марта – сбиты три «Б-24», две победы майора Эрлера и одна победа обер-фельдфебеля Рейнгольда.

24 марта – сбито 14 самолетов союзников (десять «В-17», два «Р-51», один «Р-38» и один «Темпест»). Была только одна парная победа, остальные немецкие пилоты претендовали на один сбитый.

25–27 марта – сбито 10 самолетов союзников (семь «В-24», два «Р-51» и один «Ланкастер»). Все победы одиночные.

28–30 марта – сбито 11 самолетов союзников (пять «В-17», пять «Р-51» и один «Москито»). Стеле, Рудорфер и Шнорер претендовали на парные победы, остальные сбили по одному самолету союзников.

Как мы видим, в среднем сбивалось порядка 10 тяжелых бомбардировщиков и 2–3 истребителя сопровождения. Это, прямо скажем, немного. В ходе отражения налета на Берлин 6 марта 1944 г. ПВО рейха было сбито 69 четырехмоторных бомбардировщиков и 11 истребителей. Сбиты они были обычными поршневыми «Ме.109» и «ФВ-190». Предположим, что случилось чудо и комплектность 7-й истребительной эскадры достигнута неким соединением люфтваффе зимой 1944 г. Нет никаких оснований предполагать, что результативность была бы больше, нежели реально достигнутая в марте 1945 г. В связи с этим довольно странно выглядит утверждение Адольфа Галланда: «Я предпочел бы иметь один «Ме.262», чем пять усовершенствованных «Ме.109» . В большинстве случаев в ходе отражения налетов союзнической авиации в марте 1945 г. пилоты «Ме.262» сбивали один самолет (скорее всего ракетами «R-4M»). Гораздо лучший результат мог быть достигнут массированными атаками поршневых «ФВ-190».

Ярче всего демонстрирует реальную эффективность «Ме.262» как средства ПВО наиболее массированное применение реактивного истребителя за всю историю его использования. На 9 апреля 1945 г. в распоряжении немцев было около двухсот боеспособных «Ме.262». Распределялись они (табл. 6) :

Вряд ли можно было бы рассчитывать на большее число боеготовых самолетов в 1944 г. при любом ускорении программы строительства реактивных самолетов. 10 апреля 1945 г. эти самолеты были брошены в бой против 1100 американских бомбардировщиков. Вылетели на перехват 55 реактивных самолетов, в непосредственный контакт с противником вступили 48 машин. Было заявлено о 9 сбитых и 3 предположительно сбитых тяжелых бомбардировщиках. Реальные потери американцев составили 10 бомбардировщиков. Этот успех был достигнут ценой потери 27 «Ме.262» (практически половина поднявшихся в воздух самолетов).

Если умножить число поднявшихся в воздух 10 апреля 1945 г. самолетов и число вступивших в контакт с противником на предложенный Галландом коэффициент, то получится 275 самолето-вылетов и 240 – вступивших в контакт самолетов в расчете на поршневые машины. Если сравнить эти цифры с налетом 6 марта 1944 г., то получается следующая картина. В ходе отражения того налета ПВО рейха было выполнено 528 вылетов, из которых 369 завершились вступлением в бой с противником. Было сбито 53 «Б-17», 16 «Б-24», 1 «Р-38», 5 «Р-47» и 5 «Р-51». Потери сил ПВО составили 22 «Ме.109», 19 «ФВ-190», 6 «Ме.410», 11 «Ме.110» дневных истребителей и 9 «Ме.110» ночных истребителей. Это реальные данные о потерях, а не заявленные пилотами результаты. Мы видим, что даже будучи разбавленными ночными и дневными двухмоторными «Ме.110», очевидно неспособными противостоять «Мустангам» и «Тандерболтам» эскорта, поршневые истребители добивались вполне весомого результата. Был сбит не десяток, а семь десятков тяжелых бомбардировщиков. Если исходить из реальной эффективности «Ме.262», то для уничтожения 70 тяжелых бомбардировщиков союзников потребовалось бы не менее 300–400 самолето-вылетов реактивных истребителей. Это едва ли в полтора раза меньше, чем потребовалось 6 марта 1944 г. поршневым «Ме.109» и «ФВ-190».

Вопреки утверждениям Адольфа Галланда, ПВО рейха требовалось не качество, а количество. Куда более перспективным, чем создание реактивных истребителей (сбивающих максимум 10–15 машин за один налет), представляется создание системы восполнения потерь людей и техники. В тот самый налет 6 марта 1944 г. ПВО рейха потеряло 46 летчиков убитыми и ранеными. И восполнять эти потери было нечем. Однако Галланд не озаботился этим вопросом, его мысли были заняты «чудо-оружием».

В 1945 г. Галланда отправили заниматься тем, что он реально умел делать, – летать и сбивать. В начале февраля 1945 г. было создано элитное подразделение под его командованием – «Ягдфербанд 44». Это была не эскадра, не группа и не эскадрилья, поэтому получила столь своеобразное название. По приказу от 24 февраля 1945 г. она включала 16 самолетов «Ме.262» и 15 летчиков. В подразделение Галланд отобрал целый ряд известных асов Востока и Запада – Штейнхофа, Крупински, Баркхорна, Бэра. Полностью укомплектовать «фербанд» кавалерами Рыцарского креста, однако, не удалось – в подразделение попало несколько пилотов, не имевших обширного боевого опыта. Рассмотрим достаточно характерный для «Ягдфербанд 44» вылет 8 апреля 1945 г. На боевое задание вылетела тройка «Ме.262» во главе с полковником Штейнхофом. Ведомыми Штейнхофа был молодой пилот лейтенант Фархманн и ас Восточного фронта капитан Крупински. Немецкие истребители шли на высоте 6000 м у подножия Альп. Первым заметил цель командир тройки. Штейнхоф сообщил по радио своим ведомым: «Лайтнинги» слева, внизу!» – и начал подниматься. Фархманн не удержался в строю и остался на 1000 м ниже. Штейнхоф перешел в пикирование и атаковал группу «Р-38». Однако атака американских истребителей была безрезультатной – Штейнхоф взял неправильное упреждение при стрельбе. Снаряды его пушек не попали ни в один самолет. Тройка «Ме.262» вышла из боя и продолжила полет курсом на Штутгарт, откуда центр наведения сообщил о вражеских бомбардировщиках. Ведущий набрал высоту 8000 м, где его самолет нашел Фархманн и пристроился к нему. Минутой позже подошел и Крупински. Заметим, что все законы взлелеянной еще в Испании тактики пар (Rotte) были нарушены. «Ме.262» из «Ягдфербанд 44» летали на задание тройками (Kette). Самолет ведущего летел на острие клина, с превышением над ведомыми. В бою, как уже продемонстрировал опыт боевых действий троек поршневых истребителей в 1939–1942 гг., такое построение рассыпалось. Фактически каждый из пилотов «Ме.262» действовал в одиночку, на свой страх и риск. Отметим, что вполне нормально работавшая в 51-й бомбардировочной эскадре тактика одиночных самолетов в истребительных частях явно мешала.

Однако от вопросов тактических вернемся к нашим героям. Тройка Штейнхофа встретила цель, действительно достойную внимания, недалеко от Штутгарта. Они обнаружили большое соединение «В-24» и «В-17». Это были самолеты американской восьмой воздушной армии, идущие на Регенсбург. Первым атаковал бомбардировщики летевший на острие образуемого тройкой «Ме.262» клина Штейнхоф. Он пронесся стрелой мимо самолетов охранения и при приближении к бомбардировщикам хотел сперва открыть огонь ракетами. Однако устройство не сработало, ракеты не сошли с направляющих. Оставалось только нажать гашетку стрельбы из пушек. Штейнхоф обернулся и увидел, как моторы одного из «Либерейторов» окутались пламенем и черным дымом. Следовавшие за ведомым летчики «Ягдфербанд 44» тоже с энтузиазмом врезались в строй четырехмоторных бомбардировщиков. Еще один бомбовоз стал жертвой новичка Фархманна, а затем еще один «В-17» послал к земле Крупински. В той же атаке Фархманну удалось подбить еще один «В-17», он повредил ему правый мотор. Однако желание записать на свой счет сразу два тяжелых бомбардировщика едва не стало роковым для «качмарика» двух именитых асов. Сначала по нему пристрелялись стрелки бомбардировщиков, а минутой позже на него напали истребители эскорта. Штейнхоф об этом не знал. Выйдя из атаки, он высматривал своего ведомого, но безрезультатно. Горючее, потраченное в двух боях, вынуждало его вернуться в Рием. Сразу после посадки он стал спрашивать о своем «качмарике». Но никто ничего о нем не знал – сели только два «Ме.262» – Штейнхофа и Крупински.

Что же стало с Фархманном? При заходе в атаку стрелки повредили ему правое крыло так, что отказал мотор. Фархманн попробовал уйти на своем поврежденном самолете, но его засекли четыре истребителя сопровождения. Летевший на одном моторе «Me.262» стал «сидячей уткой», и американские истребители засыпали реактивный истребитель пулями своих 12,7-мм «браунингов». Они пробили кабину и разнесли приборную доску. Фархманн понял, что пора прыгать с парашютом. Приземлился он в небольшой лесок у берега Дуная. Еще когда он висел на стропах парашюта, летчик услышал, как что-то большое упало в реку – это закончил свой путь его «Ме.262».

Мы видим, что система обороны тяжелых бомбардировщиков могла противостоять реактивным истребителям. Атака с задней полусферы позволяла стрелкам бомбардировщиков нашпиговать «Ме.262» тяжелыми пулями, а подранка уже могли добить истребители сопровождения. Подбитый самолет не могли даже толком прикрыть другие самолеты того же Ketten: при атаке строя бомбардировщиков реактивные истребители рассредоточивались, чтобы рассеять внимание стрелков и не позволять им создавать плотную стену огня на каком-то сравнительно узком фронте. Вследствие рассредоточения самолеты теряли друг друга из виду еще перед атакой. Эффективность прикрытия бомбардировщиков союзников смог оценить сам Адольф Галланд, когда атаковал даже не «Б-17» и «Б-24», а двухмоторные «Б-26» «Мародер». Один из истребителей сопровождения настиг его, сбил «Ме.262» и ранил летчика – Галланд получил ранение в ногу.

Одним словом, эффективность «Ме.262» в качестве средства защиты рейха можно характеризовать как умеренную. Она была несколько выше поршневых самолетов – «Ме.109», «ФВ-190» поздних серий, – но лишь увеличивала шансы удрать от истребителей прикрытия, если удалось не получить очередь от стрелка «Б-17» или «Б-24». Сделать «Ме.262» действительно эффективным перехватчиком могли управляемые ракеты «Рурсталь Х-4». Они позволяли атаковать «коробку» четырехмоторных самолетов с передней полусферы, причем даже не входя в зону эффективного огня стрелков бомбардировщиков. Но ракеты эти остались только в виде опытных образцов, ни одной атаки с их помощью на «Ме.262» произведено не было.

Пролета вечером 6 июня 1944 г. одиночного разведчика на большой высоте никто не заметил. «Ме.262» с двумя фотокамерами отснял всю зону высадки, и вскоре был готов план операции.

– Подход к цели – на высоте 8 тысяч метров, – бесстрастно говорил командир эскадры. – Далее пологое пикирование и сброс бомбы на высоте не более 2 тысяч.

Он прекрасно понимал, что подробных объяснений нескольким опытным пилотам, выбранным для столь важной и опасной миссии, не требуется. Все они имели опыт пилотирования двухмоторных бомбардировщиков, провели более тысячи часов за штурвалом в воздухе.

В седьмом часу вечера следующего дня шесть теней со свистящим гулом поднялись в воздух с бетонки аэродрома. Спокойствия в воздухе пилотам прибавляло ощущение практически полной неуязвимости. Они неслись на огромной скорости над облаками на звенящей высоте. Под приборной доской тускло светился экран телевизионного прицела. В носу самолета была установлена управляемая небольшим рычажком камера, дававшая отличный обзор вниз-вперед. Под брюхом каждого из реактивных бомбардировщиков дремала управляемая бомба. При подходе к цели самолеты один за другим стали нырять вниз, туда, где в дымке то и дело мелькали вспышки разрывов на узкой светлой полоске пляжа, отделявшей сушу от залива густого синего цвета. Их целью были две тянувшиеся от берега змеи, возле которых были видны рыбообразные очертания транспортов. Поймав в телевизионный прицел цепочку металлических конструкций, пилот сбрасывал бомбу, которая, оставляя белесый след реактивного двигателя, неслась вниз. Для управления ей у него была ручка-«кнюппель». На несколько секунд оставив управление двигателем, летчик направлял ракету в цель и затем снова взмывал ввысь.

Из пяти бомб в цель попали две, по одной в каждую из змей. Остальные три подняли огромные столбы ила и песка рядом с наплавными пирсами. Разбитые пирсы начало сносить в море. Растерянные пилоты истребителей, барражировавшие в воздухе над зоной высадки, даже не успели понять, что же случилось.

На следующее утро девятка реактивных бомбардировщиков атаковала транспорты. С низким гулом они неслись над водой, сбрасывая бомбы и пролетая в нескольких метрах над мачтами транспортов. Один из неизвестных самолетов был сбит удачно спикировавшим на него «Темпестом». Двухмоторный самолет неловко перевернулся и упал в воду. Пилот «Темпеста» растерянно сказал по радио своим менее удачливым товарищам: «У него нет винтов…» Следующую атаку странных самолетов встретили уже в большей готовности и сбили сразу три из девятки, подловив их на выходе из атаки в наборе высоты. Но жертвы среди нападавших были уже слабым утешением. Это была катастрофа. Основной механизм снабжения зацепившегося за полоску берега десанта был прерван.

– Это второй Дьепп! – с досадой говорили канадские солдаты на английском плацдарме. У них уже был печальный опыт осени 1942 г., когда английское командование бросило в самоубийственную атаку на занятое немцами побережье «малоценных» представителей Содружества из Канады.

Рисковать крупными силами элитных соединений не стали. Вскоре должны были последовать атаки плацдарма крупными силами немецких войск, находившимися под командованием хорошо знакомого англичанам и американцам Эрвина Роммеля. Без устойчивого снабжения и господства в воздухе (пошатнувшегося от ударов неизвестных самолетов) открытие второго фронта в Европе могло стать кровавой мясорубкой. Без шума и пыли, сохранив тяжелое вооружение, союзники эвакуировались обратно в Англию.

Так или примерно так могли развиваться события в том случае, если бы приближенные Гитлера и руководство фирмы «Мессершмитт АГ» внимательнее слушали своего фюрера. Адольф Гитлер был неуравновешенным, физически и психически нездоровым человеком, но ему нельзя отказать в умении почувствовать правильное направление действий. Целенаправленная работа над «Ме.262» в качестве ударного самолета могла принести больше дивидендов, чем утешение нескольких десятков асов ощущением почти полной неуязвимости в кабине реактивного истребителя.

Жалобы на бесноватого фюрера в большинстве мемуаров немецких генералов и воротил промышленности являются приметой того, что какие-то ляпы допустил сам автор воспоминаний. А. Галланду весной 1943 г. следовало озаботиться не выбиванием для себя и нескольких мегаасов реактивных истребителей, а подготовкой 1000–2000 пилотов для обычных поршневых самолетов. Это позволило бы скомпенсировать потери зимы 1944 г. и удерживать ПВО рейха на приемлемом уровне боеспособности. В свою очередь Шпеер должен был обеспечить этих пилотов самолетами. В реальности и тот и другой фактически только реагировали на действия противника вместо игры на опережение. События поздней осени 1943 г. и зимы 1943–1944 гг. заставили немцев наращивать производство обычных истребителей, но нужный темп был достигнут слишком поздно. Большую часть 1943 г. производство одно– и двухмоторных истребителей в Третьем рейхе колебалось около 1000 штук в месяц. Максимум выпуска был в июле, 1263 самолета. В ноябре 1943 г. выпустили 985 истребителей, в декабре – всего 687. Несколько оживилось производство в начале 1944 г. – 1525 самолетов в январе и 1104 в феврале (из них 825 «Ме.109» и 209 «ФВ-190»). Резкое наращивание производства произошло, когда клюнул жареный петух и американцы начали массированное воздушное наступление на Германию. В июне 1944 г. месячное производство истребителей достигло отметки 2449 машин. В сентябре 1944 г. только «Ме.109» и «ФВ-190» в варианте истребителей выпустили 1511 и 885 штук соответственно. Общий выпуск одномоторных, двухмоторных, дневных, ночных истребителей в сентябре 1944 г. составил 3078 (!) самолетов. Не будем забывать, что это достижение промышленности, засыпаемой бомбами. Но к осени 1944 г. для выпущенных истребителей не было уже ни топлива, ни пилотов. Как говорит русская пословица – «Хорошо яичко к Христову дню». Полторы тысячи поршневых «мессеров», сходящих с конвейеров в месяц, были актуальны зимой-весной 1944 г., в разгар воздушной войны над рейхом. Галланду и Шпееру стоило потратить свою кипучую энергию на производство поршневых истребителей и подготовку пилотов для них, а не надеяться на манну небесную в лице реактивного истребителя «Ме.262».

Любой авторитарный режим держится не столько на тотальном контроле, сколько на психологическом воздействии возможных репрессивных мер. Вся полнота власти, сосредоточенная в руках Гитлера, не означала его способности поднять все брошенные ему перчатки неповиновения. Он рассчитывал поднять только те, появление которых он предполагал заранее. Откровенного массового саботажа его вполне разумных предначертаний в отношении «Ме.262» Гитлер просто не ожидал. В результате того, что асы-истребители тащили одеяло «Ме.262» на себя, этот революционный по своим возможностям самолет не сыграл заметной роли ни в воздушной войне, ни в сражениях на земле. «Ме.262» по определению не мог выпускаться большой серией, и использование было целесообразно в тех областях, где эффект достигается за счет высоких летных качеств небольшого числа самолетов. Предпочтительной областью применения реактивного самолета представляется разведка, спецоперации в роли ударного самолета (мосты, аэродромы) и уничтожение разведчиков противника в воздухе.

Мессершмитт Me 262 на службе

На военной службе Первые бомбардировщики Ту-16 поступали на вооружение тяжелых бомбардировочных авиационных дивизий (ТБАД). В их состав входило обычно два, реже – три тяжелых бомбардировочных авиационных полка (ТБАП). Отдельные ТБАП и дивизии входили в состав отдельных